Понятие «отдых», правда, в этом случае весьма условно. Весь процесс состоит из бега под рюкзаками на немалые дистанции, собственно отдыха, рыбалки и всего прочего в том районе, куда и был задуман поход («жировки»), ну и выхода к людям. При этом вес и размер рюкзака определяется длительностью отпуска и количеством продуктов. Выход к людям тоже может быть различным: это может быть сплав, еще один бег под рюкзаками или возможность выбираться местными средствами цивилизации и моторизации.

Обычным районом таких поездок у меня всегда был Полярный Урал. Примерно то же планировалось и на этот год как подготовительный этап к поездкам в более удаленные места со значительно более сложными в техническом плане реками и большими физическими нагрузками. Но жизнь внесла свои коррективы, из запланированного состава на маршрут не смог выйти никто, и компания составилась из людей, не имеющих отношения к нахлысту.

После почти годичного перетирания маршрута остановились на прохождении по Приполярному Уралу из Европы в Азию и потом снова в Европу. Особенно я как-то не планировал отправиться в этот район, хотя когда-то и хотелось побывать и на Хулге, и на Кожыме. Но по тем сведениям, которые у меня были, Кожым был закрыт из-за разработок золота, а попасть на Хулгу с Полярного Урала было сложно физически, разве что напролом через горы, если сил хватит.

Сейчас ситуация изменилась. На территории Республики Коми образован национальный парк «Югыд-Ва», по территории которого несет свои воды Кожым. Для нахождения в парке надо купить путевки в г. Инта или на одном из контрольных пунктов и оплатить право ловли хариуса. По имеющейся информации, ловлю щуки и окуня оплачивать не нужно. Добраться до Кожыма из Инты можно на «Уралах» по Тумановскому тракту. Что касается Хулги, то туда можно попасть по вездеходке через приток верховьев р. Лемвы р. Б. Хайму или по вновь наезженной вездеходке со слияния р. Мокрой Сыни и Колокольни.

Оказалось, что за последние года три местные вездеходчики так повыбивали район верховий Лемвы, Мокрой Сыни и Хулги, что отпал смысл рассчитывать на этот район как на то самое Эльдорадо, ради чего и задумывался сам поход. Появился альтернативный вариант пройти через верховья Большой Лемвы в бассейн притока Хулги – Тыкотловы –  через приток последней р. Грубею. Но так как не хотелось «лопатить» в низах Хулги и выбираться с использованием авиации и водного транспорта и тратить на это время и н-ную сумму денег, раза в два увеличивающую бюджет похода, остановились на варианте выхода с подъемом бечевой по притоку Хулги Хальмер-Ю, в верховьях которой находится поселок геологов, и переход через водораздел на Кожым со сплавом до тракта.

С заброской на маршрут нам повезло. С утреннего поезда в Инте кроме нас оказалось еще три группы, две из которых заказали вахтовки на приток Кожыма р. Балбанью (описания этих заездов я видел в Интернете, но посчитал для себя дорогим удовольствием и рассчитывал или на себя, или на попутки), а нам это было по пути. Через 2,5 часа мы выгрузились на одной из забытых вездеходок, отходящих от тракта в сторону бассейна Лемвы через приток бассейна Кожыма р. Большая Тавротаю.

Лесотундра была сплошь покрыта коврами Иван-чая. Впервые в этих широтах я наблюдал в таких количествах шмелей, пчел и кузнечиков.

Начался первый этап похода: пешка под рюкзаками до Лемвы, по которой мы рассчитывали подняться с лодками бечевником до верховий, где уже снова встать под рюкзаки и перевалить в Азию. В целом, переход до Лемвы был несложен, вездеходки переходили одна в другую. Издали они угадывались по полосе Иван-чая. Попадались у колеи созревающие морошка и брусника. Погода впадала в крайности: то накроет дождями, то солнце жарит, загорай – не хочу.

Тяжелее оказались рюкзаки. Вместо планировавшихся 35 – 40 кг они оказались 50 – 52 кг (чисто весовое ощущение). Так сказалась разношерстность команды, ведь для первоначальной команды планировалось другое групповое снаряжение. Кроме того, третьему участнику исполнилось 64 года, и он катил свой рюкзак на колесах, а здесь уж напрямик не пойдешь, приходилось придерживаться вездеходок.

Когда мне удалось прочитать наш путь до Лемвы по карте, стало ясно, что стараниями нашего Сусанина с его вездеходками мы начали бечевник на день позже, хотя и выше в верховья забрались. Зато были лишены возможности этот день рыбачить.

Лемва встретила нас прибывающей на глазах водой, утренние попытки рыбачить результата не дали. Явно поток был сильнее, чем нужно. Была, правда, информация, что рыба в верхах сильно повыбита вездеходчиками.

…А новый день приготовил непростое протаскивание плавсредств по большому количеству разбоев и проток, это тоже оказалось вместо рыбалки. В многочисленных зарослях часто встречались кусты спелой красной смородины. К вечеру набрел на заросший поспевшей черникой крутой берег. Вскоре после этого встали на ночь на старой кочевой стоянке хантов.

Ночлег тоже оказался не в подходящем для рыбалки месте. Не особо далеко были интересные тягунки и ямки, но на других протоках и ниже по течению. Так что пришлось бы сплавляться обратно и потом снова подниматься вверх до этого же места и дальше или тормозиться и идти на следующий день половить, но времени и на это не было. Протяженность маршрута не оставляла такого свободного времени. Весь расчет шел на «жировку» по рыбе в азиатских предгорьях, при обычных количествах которой сам процесс рыбалки быстро приедается, но уже после изрядной доли удовлетворения от рыбалки и красот окружающей Природы.

Следующий день снова прошел в непрерывном протаскивании лодки по мелям и протокам, зато к вечеру наконец-то добрались до красивых скал с хорошими сливами и ямами. Но время было уже нераннее, выходов рыбы наверх не было, хотя и какое-то количество ручейника над водой присутствовало. Сухие мухи Deerhair Caddis рыба явно игнорировала, стал пробовать Goldhead Nimph. Была пара еле заметных остановок нимфы, не закончившихся вываживанием. Значит, не по нраву или муха, или проводка. Применил подтятивание шнура одновременно с дрейфом нимфы, хотя для хариуса это и не совсем подходящий способ ловли. Хариус обычно стоит на одной точке и предпочтительно поедает свободно дрейфующий в потоке корм, будь то нимфа, эмержер или взрослое насекомое. Малейшее неестественное движение приманки, — и он отказывается ее брать. Отсюда и расхожее мнение, что рыба промахнулась. Рыба так же не может промахнуться, как и мы даже на автопилоте вилку мимо рта не пронесем!

Результат от подтягивания все же возник – примерно на 700 г самка, причем, азиатского! хариуса (на Урале европейским считается европейский подвид хариуса, а азиатским – за водоразделом – сибирский). Загадка, как он здесь оказался: как потом выяснилось, в этих местах нет как таковых перевалов, нет и перевальных озер с условным водоразделом, чтобы рыба попала по ним из Азии в Европу. Одновременно напарник поймал на блесну грамм на 300 европейского хариуса.

Обычно, если не происходит массового кормления хариуса поверху, реакция на искусственные приманки заканчивается еще до сумерек. Так произошло и на этот раз. Был еще пустой толчок по нимфе – и все… Но уха – она и в Африке уха.

А дальше – снова бечевник и ожидания новых встреч с Рыбой. Но вот только самые перспективные ямы не дали никакого результата ни на сухую муху, ни на дрейфующую или катящуюся нимфу. Только одно определение засело в голове – Мертвая река. Оставалось только проталкивать лодку вверх, т.к. чаще были сплошные камни и мели, чем какой-нибудь съедобный водный поток. А уже вечером пришлось все сложить в рюкзаки и снова вспомнить пеший образ жизни.

Шли до глубокой ночи, пытаясь дойти до места встречи с дедом, который со своей тележкой просто пополз по прямой вездеходке через гору. До места встречи не дошли километра четыре, да стороной прошли мимо чума хантов-пастухов, стоявшего на Малой Лемве возле слиянии с Большой. Зато место ночлега было действительно красиво: высоко над Лемвой, под горкой, на берегу перевального озерца. Ночная гладь на воде создала очень умиротворенное настроение, жаль только, при такой освещенности было бесполезно фотографировать нашими средствами.

На следующий день пошли по предгорьям по примерно одному и тому же уровню высоты, чтобы не спускаться к местами сырым берегам Лемвы, да и не приходилось обходить все речные петли. Достаточно быстро попали на старую капитальную вездеходку, по которой потом дошли до самых верховий.

Выйдя на вездеходку, заметили быстро движущееся по параллельному курсу вдоль реки темное пятно. Вездеходка стала спускаться ближе к реке, вскоре мы пересеклись с хантом-пастухом,  ехавшим верхом на лошади на противоположный склон к оленьему стаду. Пообщались, выяснили дорогу вперед, переход на Грубею и ситуацию по дорогам и по рыбе на той части Приполярного Урала, которая нас ждала впереди, тем более что сам хант Василий перекочевал со стадом на летние пастбища на Лемве с Хальмер-Ю. Что касается хариуса на Большой Лемве, то он был и на перевале, но за неделю до нас прошли дожди, а после вода упала, и хариус скатился в ямки, расположенные прямо под нами. Вот только незадача состояла в том, что вместо рыбалки надо было искать деда…

След от тележки встретился уже при переходе вездеходки через реку, но как мы ни летели, догнать деда так и не могли. Нагнали уже в самых верховьях вечером в оставленном геологами в июне поселке (штук пять вагончиков – балков). Приличных ямок для рыбалки поблизости не оказалось. Погода в эти дни баловала теплом и солнцем, а перевал – красивейшими пейзажами.

А дальше предстоял непростой процесс перехода в Азию. Непрост оказался сам хребет. Как таковых перевалов и проходов между горами там просто нет. Есть очень круто поднимающиеся плато, друг от друга отделенные практически отвесными трещинами, идущими до самого хребта. Сам хребет поднимается над уровнем плато почти отвесно еще на 30 – 50 метров. Вездеходка уходила вправо вдоль реки в никуда, то поднимаясь на очередное плато до самого хребта, то спускаясь отвесно в русло реки. Оставалось только идти по рекомендованному Василием пути: почти отвесный подъем под рюкзаками килограмм этак по 45 метров с 600 над уровнем моря на 900 – 950, при этом длина подъема составила 2 километра. А потом уже порядка километра более полого вдоль хребта. Наверху плато – заболоченная луговина, пересекаемая каменными грядами с ходячими камнями. Если бы при этом еще и шел дождь, пришлось бы совсем несладко. И так сапог нередко проскальзывал при шаге вперед практически на метр. Силы от этого убывают моментально. Но нам вцелом с погодой все еще везло.

А потом открылся впечатляющий вид. Вперед уходила медленно понижающаяся долина ждавшей нас Грубею, а влево уходили Трещины, в которых формируются истоки другого притока Лемвы, Парнокаю. В нижнем течении Парноки и находится тот поселок, откуда вездеходчики совершают набеги на окрестные земли. А вот трещины действительно практически недоступны. Не зря я ни разу не слышал о переходе с Лемвы на Хулгу через Парнокаю.

К вечеру заморосило, впервые на маршруте встали на ночлег в месте, где не было даже кустарничков, а место было полностью продуваемо. Выручили сало и сухари. Ну и спирт для поддержания себя в тонусе, само собой.

А утром пошли через Щеки и туман вниз по долине Грубею. Это  был путь полностью по камням то прямо по руслу, то выше по берегу по продольным и поперечным ходячим каменным торосам. Через некоторое время река ушла в каньон с весьма приличным падением по высоте. Появились первые ямки с кристально-голубой водой с водопадами лестничного типа. В одном месте просто пришлось изображать пауков и лезть отвесно через примерно пятнадцатиметровые каменные выходы на практически отвесном склоне.

Что касается самих ямок, то турбулентные потоки шли практически к самым сливам из ямок, что явно не дает возможности хариусу даже просто стоять там, т.к. просто-напросто забьет мусором жабры. Единственной живностью были мельчайшие темные поденки.

Зато красота мест окупала все. К вечеру погода восстановилась, проглянуло солнце. На ночлег встали на отлогом берегу среди низкого ивнячка и золотого корня на толстом мягком желтом мхе. Посредине узкого русла – островки с ковром Иван-чая, противоположный берег – несколько высокогорных русел ручьев и снежнички с падающими водопадиками ручьями. А сама ширина долины вряд ли при этом превышала 30 метров. За поворотом же ждал новый сужающийся каньон…

Следующие дни берега уже раздвинулись, вода стала добавляться, появились вполне приемлемые для быстрого передвижения луговины по берегам, но приемлемой для сплава воды так и не возникло. Не было и характерных харюзиных ямок…

Продолжался бег под рюкзаками и любование альпийскими красотами (Приполярный Урал – самый высокий из всех Уральских гор). На следующий день прошли мимо огромного цирка с каменными болванами и издали похожими на крепостные стены грядами камней и красивейшего водопада на небольшом притоке, и рядом – высокогорное озерцо с очень глубокой трещиной, но с отсутствием всякой возможности у рыбы попасть в эту ямку.

Только на четвертый день спуска у нас появилась возможность накачать ЛАС и сложить в него все вещи. Дальнейший процесс был весьма своеобразен: вдвоем упереться в ЛАС на очередном камне по щиколотку в воде по принципу тяни-толкай и столкнуть в поток до следующего камня. Там догнать – и столкнуть дальше. Падение воды при этом практически не уменьшалось. Лодка приспускала, так что камни и торчащие по берегам коряги никак не смогли нанести вреда.

И только к вечеру дошли до первых харюзиных ямок. Тут же из первой были извлечены три штуки: первый примерно на кило сто и пара — грамм по 300 – 400. Больше — никакого шевеления. Удивило другое: наличие в самых верхних ямках достаточно мелких для таких мест экземпляров. Практически тут же нашли подходящее место для стоянки. Река здесь уже представляла из себя достаточно неплохой поток, но с такими непрерывными сливами, что даже о сплаве в одно лицо не было речи.

Настал и мой черед развернуть снасть. Тук как выходов рыбы к поверхности не было, для начала попробовал погонять Goldhead, – во всех ближайших ямах – нулевой результат. В воздухе присутствовали редкие мелкие поденки и единичные ручейники. Фавориты моих уральских рыбалок – суспендер а’ля Klinkhammer и Red Tag, имитирующие вылупляющихся поденок, также ничего не дали.

Вообще, Red Tag для этого должен плыть вертикально. Тело надо послюнявить, а ершик покрыть силиконом, как и в случае Klinkhammer’а. Red Tag, по моему мнению, очень хорошо поднимает рыбу из ям глубиной метров до трех. Рыба поднимается к крупному темному пятну на фоне неба и при правильной посадке мухи на воде охотно лакомится.

И только в несколько неожиданной для меня точке произошел выход на Deerhair Caddis небольшого хариуса грамм на 300-400, в итоге не засекшегося как надо. При всем этом желудки пойманных рыб были битком набиты мельчайшими домиками ручейника. Своеобразие же точки выхода рыбы было в том, что это был участок до начала ускорения воды после тягуна, при этом пусто было и под сливами, и на тягунах, и перед сливами. На воде тоже не было никакого характерного шевеления рыбы. В последующие дни продолжалась такая же история. Продолжалось весь следующий день толкание лодки, продолжалось и отсутствие рыбы…

И только на вечерней стоянке, на впадении трех ручьев и проток, появилась многообещающая ямка с двумя лежащими на воде березами. Напарник тут же ушел ее осваивать вертушкой с подвязанными выше тремя мухами, но вскоре вернулся и сказал, что был выход на муху возле березы, но Рыб не засекся. Наступила моя очередь. Отсутствие шевеления в верхних слоях – прямой намек на использование Goldhead. Ряд дрейфов нимфы по яме – никакого результата. Стою справа от слива, под ногами – уходящая глубина аквариума, ниже, несколько правее меня, начинается течение. Нимфу вынесло под самый берег. Очередной перезаброс – и не тут-то было! Шнур отозвался стопом и потяжкой. Практически без сопротивления втягиваю на берег самку золотого цвета на кило сто. Начинаю замечать для себя, что рыба, если есть, стоит в конце ям, где начинает тянуть течение. А набита кормом потому, что, видимо, некому оказывать пищевую конкуренцию, само в рот падает. Несколько проводок – мертвяк, вот-вот наступят сумерки.

Утром яма опять не ожила; видимо, это и вправду была единственная местная жительница. Соседние ямки мелки и пусты. На одном из русел у напарника был толчок, но мне уже некогда было искать ту ямку под скалой – начинался новый день спуска. Разве что я уже реально пытался сплавляться на лодке со всеми вещами, соскакивая и проталкивая ее на очередных мелях. Поражала девственная пустота ямок. За весь день ни у кого не было ни укуса. Я начал прибегать к своеобразной тактике, когда некогда было собирать снасть: ждал, когда случится выход у напарника на блесну или на муху. При положительном результате был готов достать свою. Этого не произошло на всем протяжении Грубею. Только на последний день спуска по Грубею мы уже смогли все сплавляться: двое на ЛАСе и дед на катамаране. А к вечеру выскочили в Тыкотлову.

Затормозились прямо перед сливом. Вижу выходы стайки хариусов в конце струи. Выходят практически только головой, с причавкиванием. Мы разбрелись по сливу, я с нахлыстом, напарник – с вертушкой и мухами, дед – с корабликом. И сразу хватки. Сняли шестерых, я своей тонкой леской 5Х (использую исключительно ее) успел поймать только одного самца на кило шестьсот. Моя Deerhair Caddis просто исчезла под водой – хариус взял муху очень аккуратно. У остальных – рыба до кило семьсот, меньше килограмма, наверное, не было. А потом река как умерла. Ни всплесков, ни хваток. На Goldhead  – тоже мертвяк. Порадовались появлению рыбы и габаритам. Поплыли дальше. Через один слив – сужение с двух сторон, здоровый плес со скалой по левому берегу и со стоячкой под ней. А от сужения – хорошая струя, переходящая в тягун. И кормящиеся по всей струе хариусы! Ловить могли, сколько хотели. Но куда девать рыбу? Я забрал штуки две на еду, штук 5 отпустил. Габарит – от кило до кило шестьсот, преимущественно самки. Бойцовские качества рыбы – тоже на уровне. У нас на двух связках – одиннадцать штук. Впереди еще разрешение задачи: как все это съесть? Пошли искать стоянку. И тут нас накрыло хорошим ливнем.

Я пошел вниз по реке, пробивал яму за ямой, тягун за тягуном. Результат своеобразен – ни одного выхода. Ни в дождь, ни в перерывах, ни после. В небе вспыхнуло сразу две полных радуги одна над другой, красиво осветились солнцем горы. А в кадр не влазят… Вот досада.

Замечаю, что на тягунах за сливами типа трубы нет кормящегося поверху хариуса, нет и реакции на сухие мухи и нимфы… Поперечных же сливов мало. Правда, результат тот же. На одной из ям замечаю выход рыбы у деда на кораблик, но без хватки. Не смог поднять рыбу и мухами. На нимфы тоже не берет. Возможно, рыба залипла ко дну и ни на что не реагирует. На здоровой яме при впадении приличного притока напарник берет неплохого хариуса из-под струи на блесну. Только одного. Мой Goldhead  испахал всю яму и тягун за ней – ноль. А вскоре нас накрыло очень хорошим ливнем… Видимо, это и было одной из причин рыбьей пассивности. Пришлось идти без рыбалки. Проходили при этом очень впечатляющие потенциально харюзиные и тайменьи ямы, но состояние воды и погоды навевало мысли о бесполезности экспериментов.

К вечеру встали на стрелке Тыкотловы и Хулги. Но после красот горных и предгорных рек Хулга своим серо-песчаным дном и галечными берегами с ивняком как-то не очень приглянулась. На довольно небольшом расстоянии впадало несколько различных русел и притоков. Хорошие ямы под струями. Выходов наверх не было. Прошерстил, насколько удалось, их Goldhead’ом, – безрезультатно. Прямо возле лагеря напарник выцедил одного хариуса под килошник. Дед кораблик доставать поленился. Чуть дальше с противоположного берега впадал маленький бурный и весьма красивый приток Ягъёль с характерной тайменей ямкой. В переводе с хантыйского, Ягъёль – «маленькая сосновая речка». Жаль, я не доставал ямку двуручником. А кидать надо было именно с моей стороны через реку под противоположный берег, за впадающую струю. Подошел напарник с блесной, но так и не смог докинуть куда надо. А за более тяжелой блесной поленился идти…

Наутро прибыла вода в Хулге сантиметров на 60 – 80, оттенок серый, муть… Останавливались в устье Ягъёля попробовать половить тайменя – впустую, естественно. Кормящегося с поверхности хариуса можно и в мутной воде ловить, если видны выходы. Летело два-три вида поденки, иногда отдельные ручейники, – река как мертвая. Таймень же при малейшем подъеме воды брать перестает моментально. И струи, на которых он стоит, тоже сразу меняются.

На сплаве видели одного таймешонка, кила на 4, часовые попытки блеснить результата не дали. Потом из-под лодки отошел таймешонок кил на 5 – 6, можно было, на мой взгляд, его поймать, стоянка и пути его передвижения легко читались, прозрачность воды была в этом месте приемлемой. Но нам было некогда, поэтому мы гребли, гребли, гребли…

…И так вылетели через 3 дня на местного жителя. Выяснилось, что за это время мы проскочили 140 км, через пару км – устье Хальмер-Ю. До Саранпауля оставалось 66 км гребли практически по стоячей воде, далее – вылет самолетом, «Метеор» и поезд. А вверх по Хальмер-Ю – бечева 100 км до поселка геологов и машина до Инты. По словам местного, в Хальмер-Ю – проблемы с хариусом и тайменем из-за разработок геологов. Заодно выяснилось, что «Грубею», в переводе с хантыйского, — «Крутая речка». Я связываю именно с этим отсутствие в ней в то время рыбы: вероятно, при низком уровне воды хариус скатился из небольшой крутой речки ступенчатого типа в более крупную и более пологую Тыкотлову и поднялся ближе к ее истокам. Правда, может влиять и тип донного грунта: крупные камни вместо любимого хариусами галечника.

На следующий день дед выбрал Саранпауль, мы – Хальмер-Ю.

В Хулге по заливам и устьям обосновалась сосьвинская селедка (местное название сига-тугуна) – мелкая рыбка грамм по 100, ловить ее возможно сеткой с мелкой ячеей, в это время она не питается. Пробовать нахлыст я не стал останавливаться. Была селедочка и на нижних плесах Хальмер-Ю. В первый день подъема кроме щуки на блесну ничего под сливами не попадалось. А вот при приближении к предгорьям начал попадаться хариус грамм по 300 – 500. В предгорьях в ямах под скалами обычный вес хариуса был 500 – 700 гр., до 800. Были и единичные за килограмм. На двухлепестковый COLONEL напарнику попались два таймешонка в диапазоне 1,8 – 2,5 кг, на тягуне под скалами еще один такой два-три раза вылетал за блесной, но брать не стал. Таймешата попались на классических стоянках – затихание струи после слива. На одной из таких точек попалась щука кил на семь.

Наутро после поимки таймешонка на тягуне выше этой точки весьма оживленно ловились хариусы на Goldhead, мой вариант Red Tag с антроновым парашютом, имитирующим зачатки крыльев поденки, Deerhair Caddis. Причем последнего хариуса я поймал на Deerhair Caddis, а в другом углу рта – только что оторванный при подсечке Red Tag (старая 5Х, – после поимки двух рыб надо было перевязывать муху). Это Река мне дала сигнал: знай меру, немножко побаловала – и завязывай.

Вообще хариус типично стоял на выходах из тягунов. Это напомнило те редчайшие поимки в Грубею. Ловился же он далеко не во всех ямках. Как правило, это была последняя или первая в каскаде сливов, самая глубокая и тиховодная. Либо выход из канавы. Были и новые для меня точки – сильные струи между зеркалами. Узнал об этих точках только по выходам кормившейся иногда рыбы. Да и провести было несколько проблемно: нормально провести можно было только порядка полметра, с трудом метр. Ширина струйки при этом была минимальна – 15-50 см, а рыба капризна. Ловилась же на сухие мухи и игнорировала Goldhead. Хотя, наверное, и возможно подобрать укусистую проводку…

По своему характеру Хальмер-Ю в нижней и предгорной частях – речка с небольшим уклоном, постоянными галечниками по обоим берегам (серый и розовый гранит, весь сверкающий серебряными и золотыми искрами слюды), на сливах везде переходится в болотниках без проблем. Бечевник на этом участке очень хороший. По вечерам из-под ног взлетали выводки глухарей, иной раз до десяти штук сразу. Но против такой живности рогатка – неважный помощник. А ружья не было… Наступило Бабье лето, повсюду вдоль берегов по краю леса созревал шиповник.

Как правило, если не видно перед сумерками и после них выходов кормящегося хариуса, он отказывается в это время от мокрых мух, нимф и блесен. В один из вечеров перед сумерками остановились половить на яме. Вся река падала в нее через достаточно узкий слив. Облавливание тягуна после струи и боковых струй не дало результата, а напарник вытащил несколько штук из-под слива. Стало ясно, где стоит рыба. Дело оставалось за малым: поймать. Я применил один давнишний прием: встал посреди слива и стал забрасывать Goldhead поперек слива в стоячку, а шнур петлей пускать в сильную струю. Течение постепенно утягивало шнур, а за ним и муху через пену и боковые струи в основную струю. Хариусы не заставили себя ждать. Убежать мухе в поток не давали. Габарит тоже был неплохим: от 600 г до килограмма.

В среднем течении пошли скалы по обоим берегам. Течение усилилось, редко где можно было перейти в болотниках. Тащить лодку бечевой стало слишком напряжно. Отказались от бечевы и снова встали под рюкзаки, теперь уже до самого финиша. Больше одного дня потратили на сначала обползание этих скал с ходячими камнями через верх, а потом просто лезли напролом то по валунам над водой, то прямо по воде. Целый день нас и скалы поливал дождь. Ползти было весьма и весьма скользко. Да плюс рюкзаки под сороковник. Наверное, это был самый напряженный по физической нагрузке этап отпуска. Но был преодолен!

Хариус был и на нормальных стоянках на тягунах, и в разводах-зеркалах за камнями. Но с таким переплетением зеркал настолько быстро утягивало шнур, что было сложно сделать нормальную проводку и заставить хариуса выйти на муху. На тягунах же проблем с поимкой не было. Габарит рыбы – тот же.

Вот скальник закончился. Вскоре появились достаточно свежие вездеходки, даже со следами «Уралов». Шли они прямо по реке с галечника на галечник. Где глубина позволяла (вода от дождей поднялась сантиметров на 30), мы переходили по вездеходкам реку вброд. Скорость передвижения увеличилась. А я спешил успеть к сроку на работу.

Среди дня летело до трех видов поденки: мелкая темненькая, оливковая среднего размера и более крупная March Brown. Хариус активно кормился на многих ямах поверху, но приходилось бежать мимо. Где останавливались, проблем с рыбалкой не было. Хорошо хариус брал Deerhair Caddis и Red Tag, но обращал внимание именно на более крупные номера – 12 и даже 10. №14, в основном, игнорировал. Плохо жаловал вариант Red Tag с антроновым парашютом и отказывался от Goldhead. Сам по себе хариус стал намного бойчее, даже экземпляры грамм по 400 создавали ощущение килограммовых и упорно не желали сдаваться. Попадались же в пределах кило.

…И тут мы увидели свежий след «Урала». Дальше полетели без рыбалки. Вечером услышали гудение вездехода, но не успели. Он только хвост показал. Встали на стоянку прямо на боковом ответвлении вездеходки рядом с непрерывно разбиваемой трассой в надежде на утро. По костровищу было ясно, что здесь постоянно по выходным рыбачат геологи. А утром еле успели перехватить идущую в поселок вахтовку, на еще одну не успели выскочить из палатки (нас с самой трассы не было видно). Через километров 8 нас довезли до поселка.

Тут-то и началась транспортная загадка. Бензовозы и вахтовка ушли в Инту накануне. Приехала частная вахтовка на рыбалку. Да на следующий день должна была пойти бортовая в Инту… Мы были обнадежены, что уедем. Но борт ушел, отказавшись нас взять. А прямо перед ним проехала частная вахтовка в места, которых мы пока себе на представляли. Как потом оказалось, он мог нас довезти именно до того притока Кожыма, откуда уже можно сплавляться дня два – три до тех мест, где вахтовки ходят каждый день. Мы же, по несколько раз в день получая разноречивую информацию, что машины из Инты уже вышли обратно, что сегодня или завтра уже придут и снова пойдут в Инту и нас заберут, или что только завтра из Инты выйдут, потеряли несколько дней. А когда появилась, наконец, точная информация, когда выедем, самим уже рыпаться было поздно. При таком раскладе мы бы еще позже попали в Инту.

В общем, надо рассчитывать, что машины к осени идут примерно раз в неделю. Можно напрячься и перевалить по вездеходке на Кожым до притока Хасаварка 40 км за два дня, а оттуда сплавляться по Кожыму 60 км до устья р. Балбанью, в которой чуть выше по течению находится поселок Сана-Вож. Через него каждый день ходят вахтовки из Инты в Желанный в верховьях Балбанью и обратно. Или сплавляться дальше километров 40 до острова Бадьяди, где эти же вахтовки форсируют Кожым и дальше идут по Тумановскому тракту в Инту.

В итоге мы провели в поселке неделю, но только на пятый день всё предельно точно определилось. Напряжение несколько спало, и я решил сбегать вниз по Хальмер-Ю на рыбалку. Свои продукты у нас уже закончились, сидели на подкорме. Так что свежая рыба пришлась бы как раз кстати.

По дороге геологи со встречной вахтовки меня предупредили, что перевозили через реку буровую, и что вода часа три будет замутненной. Пришлось бежать до более дальнего притока.

Большая Тынагота в том месте падает с большого и широкого каменного уступа большим количеством струй и упирается прямо в скалу. Трасса «Уралов» проходит прямо по этому уступу. Хальмер-Ю под скалой – каскад сливов и ямок, но все верхние ямки весьма небольшие, да и струя через них идет достаточно сильная. Если где и есть потенциальные стоянки, то на одну-две рыбы. Поэтому я сразу пошел на последнюю ямку, переходящую затем в тягунок и слив. Хариусы проявили себя сразу же, но по-нормальному не захотели цепляться на Red Tag. Что-то не так. Да и в воздухе не наблюдаю ни поденок, ни ручейников. К Deerhair Caddis же отнеслись несколько более доверчиво, но и тут недостаточно надежно цеплялись. Из-за этого было несколько сходов. Сложилось впечатление, что вода еще мутновата после перевозки буровой. Хариус попадался в диапазоне 250 – 700 грамм, — мелковат! Решил идти на тот тягун, не котором последнем мы ловили по дороге в поселок. Пошел на хорошей скорости по вездеходке. Вода за эти дни упала как надо, полным ходом шло Бабье лето. Вездеходка уперлась как раз в нужный тягун, только на другом берегу. Всё, дальше геологи на рыбалку не ездят! Расстояние от поселка составило около 20 км.

Когда первый раз облавливал этот тягун, часть рыбы поймал в струе за валуном, а часть – на достаточно ровном течении посредине плеса. В этот раз в струе за валуном не увидел ни одного выхода, а на плесе сразу пошли поклевки. Рыба попадалась средняя, 600 – 800 грамм, но выходов было немного. Стал пробивать другие места – были случаи поимки хариусов 350 – 500 грамм, рыбу помельче старался отпустить. Здесь тоже хариус предпочел Deerhair Caddis. В воздухе появилось несколько поденок. Некоторые стоянки я выявлял бороздящей проводкой, потом проводил муху правильно.

Запомнилась одна поимка. Муху дополнительно перестал обрабатывал силиконом, и она шла в несколько притопленном состоянии. Хариус изобразил дельфина и встал вертикально вниз головой на муху – хвостом вверх. Сел более чем надежно!

На обратном пути еще раз зашел на слив у Тынаготы. А там – люди. Охотник с собакой переходил реку, да геолог подошел порыбачить. Тоже решил пробить уже проверенный тягун, хотя дело к сумеркам. Смотрю, хариус-то кормится! Но на Caddis плоховато цепляется, да иной отцепится. При этом рыба сместилась под скалу к границе струи и стоячки. Сложная проводка, короткая. Примерно 40 к 60 – поимки и сходы. У геолога был всего один выход на муху, пустой. Перехожу к верхневолжскому варианту: ставлю немелкую сухую поденку с парашютом. Оно! Снял всю замеченную ранее рыбу, и даже больше. Ни одного схода, все хватки уверенные, надежные! Ну все, пора возвращаться спать.

Через день после завтрака наконец-то выехали. Почти до перевала дорога оказалась расквашенной. Пешком идти гораздо меньше геморроя прямо по реке по галечникам. Погода продолжала баловать (хотя весь день накануне моросило). Оказалось, что про отмеченную на карте вездеходку водители не знают. Сейчас дорога идет прямо через истоки Хальмер-Ю на исток Кожыма и дальше проходит уже по Кожыму. Долина реки в перевальной части очень красива. Много встречается каменных фигур и сложенных из плит башенок, неподалеку видны снеженные вершины Приполярного Урала. Уже от притока Хасаварка Кожым пригоден для сплава, повсюду растут лиственницы, с дровами проблем нет. Часто встречаются скалы с голубыми аквариумами-ямками. Останавливались возле одной из первых. Водитель одной из машин (их было пять) пытался ловить рыбу, но безрезультатно. Я наблюдал, но тоже не заметил рыбьей реакции. Свои же снасти уже успел спрятать вглубь рюкзака.

Некоторое время ехали то по берегу, то вброд. Потом вездеходка ушла вверх и дальше пошла высоко по склону параллельно реке. Ралли еще то! Кое-где вдали продолжал проглядывать Кожым. Сколько возможно было просмотреть реку (почти до Балбанью), везде хороший бечевник, сложных мест для сплава тоже не увидел. По рассказам же, в этом году хариус ловился неплохо, были и двухкилограммовые экземпляры. Но высоко вверх почти никто не забирается. Семга в Кожым заходит, но настолько мало, что даже не смог почерпнуть информацию. Да и для тех, кто ловил свежую рыбу, интерес ловить черную невелик.

В среднем течении Кожым с двух сторон сжимается хребтами, тут-то погода и испортилась. Вообще-то для Европейского Урала в это время свойственна такая погода, по-местному, – «мерзопакость». В Инту приехали к ночи, на путь в 200 км было потрачено порядка 16 часов.

2005 г.